Роман с Минском.
Для меня любая документальная фотография прежде всего связана со временем и историей.
И необязательно снимок должен при этом запечатлевать какое-то историческое событие. История должна быть внутри снимка, и тогда даже если снимок сделан для семейного архива, он становится интересен многим.
Сама суть фотографии, ее физика – это остановка времени, мгновения. Ни одному изобразительному искусству – ни живописи, ни кино – неподвластно остановить мгновение.
В кино время находится в постоянном движении.
В этом году я передал в Музей истории города Минска около 160 фотографий, снятых в 80-е годы прошлого века.
Передана только первая часть из запланированного, это в основном городские пейзажи. Сейчас готовлю вторую, она будет посвящена минчанам. Ведь городов без людей не бывает.
Это моя дань городу, который для меня очень дорог. Он изменил меня и мою жизнь. Здесь я повзрослел, встретил свою любовь и счастье. Все важное и значимое со мной произошло здесь. Как ни патетически звучат эти слова, это так.
Очень часто можно встретить в социальных сетях, как некоторые, в том числе и известные люди, ругают Минск, пишут, как он им не нравится. Иногда кажется, что это становится признаком хорошего тона. Не знаю, насколько искренне они это говорят, и не позерство ли это. Я их не понимаю и не разделяю такое мнение. Мне приходилось побывать во многих странах, посмотреть множество городов, но я всегда с огромным удовольствием возвращаюсь в Минск.
В далеком 1975 году у меня впервые произошла встреча с Минском. Тогда шестнадцатилетним юношей вместе с друзьями приехал из Бреста покорять столицу Беларуси. До сих пор помню, как поздно ночью вышел на перрон железнодорожного вокзала. Город встретил темными загадочными улицами. И никогда не забыть первую ночь, проведенную на лавочке во дворе технологического института. Друзья мирно спали, а я каждые полчаса вскакивал и выбегал на улицу. Город манил меня. Я всматривался в лица одиноких прохожих, провожал взглядом редкие машины. И мне очень захотелось остаться здесь, и город меня понял и принял, и я единственный из нашей компании поступил в институт.
Хотя по паспорту я и был городским, а по сути, на самом деле был деревенским юношей. Родился в деревне, в далекой полесской деревушке Залядынье, а затем, когда родители переехали в Брест, жизнь моя мало в чем изменилась. Жили в частном доме, в пригороде, который буквально в год нашего приезда присоединили к городу. Во дворе у нас, как и в деревне ,был огород, сад, а в сарае держали кур, козу и свиней. Единственное отличие в том, что город был под боком, и в любое время можно было на автобусе попасть в него.
«Город тогда становится родным и близким, когда в нем начинают жить твои воспоминания…» – такую фразу как-то я написал в своем фотоальбоме «Минск. Город и люди».
Минск стал понятен и близок мне позже, когда после окончания института я остался в нем, а тогда, в студенческие годы, я только начинал познавать его. И самые яркие воспоминания юности стали постепенно ассоциироваться с ним.
Так начинался мой бесконечный роман с Минском.
Позже, в 80-х годах, когда занялся фотографией, Минск и минчане стали и основными объектами для съемок.
Вот уже более двух лет я занят обработкой своего пленочного архива. Там в основном снимки 80-х годов.
Судьба распорядилась таким образом, что фотографией я занимался два периода. Первый – это пленочный период, это 80-е годы, затем перерыв длиной в 13 лет, и возвращение в 2003 году, но уже в цифровую фотографию.
Сейчас, наверное, каждый может сделать снимок на свой мобильный телефон. Но будет ли это фотография? И можно ли всех считать фотографами? Ведь мы все умеем писать, но никому не приходит мысль всех считать писателями. Получить технически снимок – это не значит получить настоящую фотографию. Фотография – это значительно больше, чем изображение действительности на фотобумаге.
У меня часто спрашивают, почему я занялся своим архивом. Ведь это занимает массу времени и не приносит денег. Те же музеи или архивы, в частности, Национальный архив кинофонофотодокументов, не могут, просто не в состоянии адекватно оплатить этот труд. Объяснение достаточно простое: нынешнее время может снять лучше или хуже любой, а вернуться в прошлое неподвластно никому. Занимаясь архивом, я как на машине времени возвращаюсь в прошлое. Я никогда не даю оценку тому времени в своих снимках.
Я просто фиксировал его так, как видел.
Как мог увидеть.
80-е годы – это и застойное время, и начало перестройки, Чернобыльская катастрофа и война в Афганистане, первые митинги.
Если в начале восьмидесятых незыблемость СССР не подвергалась сомнению, то в конце гибель, а если не гибель, то необходимость коренных изменений просто чувствовалась, дух перестройки витал в воздухе.
Как-то ко мне в гости пришел коллега, мы с ним пришли в фотографию почти одновременно. Я показал ему свои архивные фотоснимки.
- Эх, как здорово, – с горечью сказал он, – если бы мы знали, что пригодится в будущем, то снимали бы другое. Я снимал бы другое.
- Да, жаль ушедшего времени.
Так уж получилось что в советское время и любители, и профессионалы в большинстве своем старались преобразовать действительность.
Творчество фотографа составляется из многих слагающих, в том числе и в выборе объекта съемки.
Любители часто старались снимать красивости. Или при печати преобразовывали свои снимки, например, графикой, соляризацией или другими способами до неузнаваемости, и время исчезало из них. Делали их похожими на живописные полотна. А ведь, по-моему, фотография ценна своими деталями и ощущением времени, тем, что не может передать кисть художника.
Фотожурналисты не отставали от любителей в желании изменить жизнь. Только двигало ими другое – они были частью идеологической машины, прославляющей достижения партии и правительства. Их снимки порой были настолько далеки от того, что нас окружало, как небо от земли.
Если в кадр попадали прилавки, то они обязательно должны были ломиться от изобилия, -и это во время тотального дефицита любых товаров.
Если снимался портрет, то он должен был излучать позитив и веру в светлое будущее.
Если снимали передовика производства, то в окружении множества деталей и т.д. и т.п.
Достигалось это иногда в момент съемки, когда фотожурналисты режиссировали свои кадры, или при печати.
Доходило порой до абсурда – могли для красивого кадра об уборке урожая в разгар жатвы согнать в одно место комбайны со всех полей.
В то время я посещал фотоклуб газеты «Вечерний Минск» и видел, как делаются такие снимки.
Как-то был свидетелем, как редактор забраковал снимок из магазина из-за того, что там на втором плане на полках было мало товара. Тогда фотожурналист вырезал из другого снимка телевизор, растиражировал, вклеил – и «фотография» пошла в печать на ура.
Надо мною не было никаких идеологических начальников, никто мной не командовал, и я снимал просто жизнь.
Как она есть.
Все, что меня окружало.
Семью, родных и близких.
Знакомых и незнакомых мне людей.
И, конечно, город.
Если родственники иногда отмахивались от надоедливого начинающего фотографа, то город был гораздо терпеливее. Теперь жалею,что первые свои ученические пленки не сохранил. Ведь часто время даже самые банальные снимки делает привлекательными. На них мы видим, как одевались, что ели-пили, на чем ездили, как выглядели дома и улицы.
Одна из подаренных музею серий посвящена Верхнему городу.
Впервые я его увидел буквально через месяц после начала занятий в институте. У моего товарища жила там тетя, и он предложил как-то зайти к ней в гости.
Если центральные улицы и площади Минска поражали меня тогда своим размером и простором, то Верхний город был совершенно другой. Кругом старенькие обшарпанные временем дома и уютные, неширокие, вымощенные булыжником улочки,. Там все дышало стариной и историей.
Было ощущение, что время повернулось вспять и перенесло нас на лет сто назад. Казалось, что вот-вот из-за поворота появится карета с прекрасной незнакомкой в шляпке с вуалью и длинном платье.
Я даже, помню, оглянулся в ожидании, но… карета не появилась.
Для меня с тех пор центр Минска собственно и ассоциируется с городом. И не потому, что я здесь живу, а потому, что здесь есть душа города.
Есть такое выражение «намоленная церковь». Применительно к центру Минска хочется сказать «нажитое место».
Мне кажется, что старые дома несут в себе отпечаток судеб и энергетику тех, кто в них жил.
У каждого дома, как и у человека, своя история.
Все, что за пределами исторического центра, у меня лично как-то не вызывает большого восторга.
Микрорайоны одинаковы во всех городах бывшего Советского Союза. В основном безликие.
Сейчас Минск меняется, меняется центр и Верхний город.
Его реконструируют, реставрируют, достраивают и перестраивают.
Облик меняется.
Душа исчезает.
Там сейчас никто не живет. Он стал мертвым городом. Одни конторы, магазины и рестораны.
Города живут, пока в них есть люди.
Они наполняют его своей аурой.
В Верхнем мне сейчас одиноко, особенно утром в будние дни.
Когда я гуляю по его чистым, красивеньким, ухоженным улочкам, мне уже не видится таинственная незнакомка на карете. Ее вытеснила загулявшая компания, лихо пролетевшая мимо меня на лимузине.
Все меняется, и только на фотографии время остается вечным.
В конце 80-х Верхний город был закрыт на реконструкцию. Жителей выселили, живописные дворики опустели. Поползли разные слухи о его судьбе, даже поговаривали, что собираются его снести и разбить парк.
На долгое время эта часть Минска превратилась в сплошные руины.
Это было похоже на разрушенное кладбище.
Где надгробием стали старые дома.
Я ходил туда с фотокамерой, особенно когда было грустно, и снимал свое настроение.
Иногда фотопроекты и серии рождаются путем долгого размышления, а порой это происходит спонтанно.
Я в то время почти всегда был готов к съемке и постоянно носил с собой фотокамеру.
Никогда не знаешь, когда к тебе придет озарение.
Так было и тогда, в 1987 году, когда я сел на улице Якуба Коласа в трамвай. Устроившись у окна полупустого вагона, достал из дипломата свой неразлучный ФЭД и стал фотографировать улицы.
Буквально утром я забрал фотокамеру из ремонта, и мне не терпелось проверить ее в действии.
Снимал то, что видел – вот молодой человек ждет кого-то на остановке, а здесь старушка, сгорбившись, бредет по тротуару.
Снимал сюжеты, которые проходят перед глазами у всех каждый день. Но ведь из них и слагается жизнь.
Снимал без всякой задумки, просто так, а оказалось, что снимал историю.
Время пролетело быстро.
Стоп… вот и моя остановка.
Привокзальная площадь.
Пора выходить.
Сейчас мне кажется, что я сел в трамвай в то уже далекое время, а вышел в наши дни.
Так родилась одна из моих любимых серий «Из трамвая».
И ее я тоже передал в музей.
Мне кажется, что есть снимки, место которым в музее. Они должны сохраняться, их нужно периодически выставлять и показывать зрителю. На них время выступает как дополнительный, новый образ.
Сейчас у молодежи новая точка отсчета в восприятии Минска. Она совершенно другая, чем была когда-то у меня, а благодаря музею они смогут увидеть и иной город, то, каким он был в совершенно другую эпоху.
Мне повезло, что я жил тогда, мне повезло, что я встретился тогда с ФОТОГРАФИЕЙ.
Минск, 23 августа 2016 года.